Владимир Марков.
Краевой клуб альпинистов «Тихий Океан».
г. Владивосток
" ...Необычным было лето 1983 года на Центральном Кавказе. После жаркого лета и сухой погоды хлынули затяжные дожди . Высоко в горах в зоне ледников создались благоприятные условия для образования селей - грязекаменных потоков разрушительной силы . В середине июля в Баксанской, Чегемской и некоторых других долинах сильные ливни и селевые потоки разрушили участки автодорог, жилые здания, затопили возделанные поля . Люди этих мест противопоставили стихии организованность, упорство, взаимную помощь".
Эти строки из официальной хроники тех лет, случайно попавшиеся мне при разборе архива, напомнили о том, как перестал существовать один из лучших альплагерей Кавказа "Джайлык". В этом лагере именно в это время мне довелось работать, а в свободное от обязанностей время ходить в горы, подключаясь к одной из спортивных групп. Как говорили альпинисты тех лет - я "закрывал клеточки". Школа Советского альпинизма диктовала свои жесткие условия.
Но именно благодаря ей, я и сегодня хожу в горы.
Но все по порядку. Меня во Владивостоке Игорь Железняк оторвал от туризма и как шайбу вбросил на хоккейную площадку альпинизма. Так думал он. На самом деле, живя во Владивостоке, я слабо понимал, что такое альпинизм. Чувствовал, что это большая сила, но что это такое только догадывался. Поэтому я в тихушку от Игоря еще мечтал и туризмам заниматься. Как это, бросить это щемящее чувство дороги?
Перед выездом на Кавказ.
(Слева на право Безмен Лена, Кольцов Александр,
Марков Владимир, Комаревцева Татьяна)
Вот с таким расположением души я попадаю по профсоюзной путевке в группе сборной Приморского края по альпинизму в АУСБ «Шхельда».
Ну, конечно, разговор идет только о девчонках
Когда между учебой я гулял по окрестностям и увидел в кронах зелени в ущелье вершины горы Шхельды, знаете,- чтоб после этого не хотеть на нее подняться, ну это только совсем конченный не захочет. Поэтому душа располагала. Мы с Рогалевичем начали готовиться с первых шагов на гору Шхельду. Но после прогулки попадаешь в жесткие тиски инструкторов. Тебя опускают на грешную землю. И ты просто отпущенный на привязи «новичок».
Инструктор Романченко Г. Г. на небольшом привале, идут занятия
Меня в АУСБ обувают, одевают, просто на убой кормят. Затем лекции, затем занятия и только после этого тебя строем в связках ведут на вершину Гвергишер. Без всякого напряга в группе инструктора Романченко Г.Г. закрываю значок «Альпинист СССР».
Ну ладно, что обижаться. Какие наши годы! схожу еще на Шхельду.
Я в этой группе был не один. Рядом был всегда Рогалевич и Ленка Безмен. Еще с города Арсеньева Красников. Мы классно спелись с минчанками с физкультурного техникума, короче все пучком.
Игорь Железняк во Владивостоке постарался с организацией всего выезда. Нам профсоюз еще и бесплатно путевки выделил. «На ура» отходили одну смену. Нас вежливо попросили с лагеря в конце смены уступить место следующему приходу молодых. Кузница альпинизма ковала кадры без передыха. Мы пытались с Красниковым еще остаться на смену за полную стоимость, или поработать. Какой там! Все было занято. Старшеразрядников брали в первую очередь, а значки должны быть дома и переваривать первую свою смену.
В альплагерь Джантуган и Эльбрус не шли, там Игорёня уже всех старшеразрядников пристроил.
Но главное еще не в этом. В первую смену в группе приморцев на пике Гермогенова на маршруте 3 к.сл. произошел несчастный случай. На спуске с перил сорвалась инструктор их отделения. Летальный исход. Женщина, которая много лет проработала в этом лагере. Так что с первых шагов своей карьеры я понял, что шутить с горами просто нельзя. И если в них попал, то постоянно должен быть собранным, внимательным и, ни в коем случае, не расслабляться ни на подъеме, более того на спуске.
После разбора несчастного случая одного участника восхождения раздели до новичков. По моим сведениям, Игорь Железняк, просто по-мужски посоветовал этому участнику в горах больше не появляться. Есть предположение, что участник данного восхождения не правильно завязал узел на перильной веревке, что в последствии привело к срыву инструктора отделения.
Долго не искали варианты дальнейшего пребывания в горах. Нам посоветовали обратиться в АУСБ «Уллу-тау». Мы быстро переехали в ущелье Адырсу.
К самому лагерю мы шли пешком. Представляете, на входе в ущелье стоит огромный подъемник, лифт. Машины заезжают на платформу, затем их поднимают на определенную высоту и там уже техника продолжает движение самостоятельно до самого лагеря.
Мы не стали ждать попуток и пошли пешком. Когда открывается гора Уллу-тау, то почему-то Шхельда остается где-то за хребтом и тебя уже тянет как магнитом на Уллу-тау.
Так, что мы с Красниковым надеялись в лагере поработать и пойти именно на эту гору. Мы предполагаем, а бог располагает. На входе в лагерь нас встретил бессменный начальник учебной части Порохня. Сразу сказали откуда мы. Наш банальный вопрос о работе в лагере закончился вопросом с его стороны: «вы инструктора потеряли на маршруте?» Все что я мог ответить - нет. Но, после этого разговор не получился. Меня как парализовало. Мы попрощались с Порохней.
Отойдя от лагеря метров на 50, я сел на камень. Понимаете, когда где-то становишься участником события и не имеешь к этому случаю никакого отношения, это одно. Но когда проходит день или два и ты не отошел еще от прошедших событий. Тебя в упор расстреливают словесно об этом эпизоде, это уже другое дело. Да, это были 80-ые годы. Мы были все такие. И ничего с этим поделать было нельзя.
Красников так же был подавленный. Что делать было дальше, я не знал. Возвращаться во Владивосток? Не было такой договоренности с командой при выезде на Кавказ. Ходим до последнего, приказ Железняка.
Приказы не обсуждаются. Они просто выполняются.
С альпинистского лагеря «Уллу-тау» вышли какие-то люди. Поговорили с нами. Они нам посоветовали пройти в АУСБ «Джайлык». Там обратиться к начальнику учебной части Попову.
Я знал, что этот лагерь принадлежит к военным, то есть к ракетной промышленности и что лагерь очень дорогой. Еще бы корты для большого тенниса и т.д. и т.п. Настроения не было. Посидев еще немного, я встал и просто пошел в направлению к этому лагерю, с любопытства. Меня вскоре догнал Красников. Внутри лагеря меня вообще все поразило. Я не думал, что мы тут кому-то нужны. Для приличия подошел к дежурному инструктору и спросил где можно найти Попова. Тот показал мне на человека в годах. И с улыбкой спросил: «На работу устраиваетесь? Попытайтесь! Попытка не пытка».
Отдых и уборка помещений.
К Попову мы подошли вместе с этим инструктором. Разговор мог получиться вообще короткий. Шансов без путевки попасть в этот лагерь для нас было немного. Но почему дежурный инструктор решил помочь нам - я узнал позже. Изюминка успешного поступления в этот лагерь была.
И так мы стоим рядом с Поповым короткий вопрос и короткий ответ - «Нет».
Я извинился за назойливость и отошел в сторону. Дежурный инструктор еще что-то говорил с Поповым. Мы с Красниковым стояли на площади, где проходили построения лагеря. Я уже собирался уходить и тут к нам подходит инструктор.
Подойдите к Попову, он хочет с вами поговорить. Мы подошли. Разговор был уже более плодотворный. Попов с нами говорил больше о том, что мы с Владивостока. Для него это был край земли, это его заинтересовало больше всего.
Потом мы узнали следующее. По непроверенным данным мы были первые посланники этого города, Владивостока. Да и для Попова было в диковинку, что люди с Тихого Океана начали ездить в горы. В конце концов, утвердительно, что мы работаем в лагере, ответ мы не получили.
Он просто сказал: «Гуляйте у меня на виду, чтобы я вас не забыл».
Летний корпус
Там мы гуляли на плацу часа два, нас дежурный инструктор накормил в столовой. Короче, надежда умирает последней. Наступал вечер и я готов был лечь на плацу спать, но в этом лагере это было не принято. На балкончик своей комнаты на втором этаже вышел Попов. Что он сказал дежурному инструктору, я не слышал. После этого нас определили на ночлег, а затем и на работу.
Попали мы на кухню. Шеф повар был местный житель и к нам отнесся очень хорошо. Мы в свою очередь делали все как надо. Как требовали от нас и уходили со столовой только тогда, когда наступал вечер. Так нас зачислили на работу.
Построение, перед выходом на занятия и восхождения
Но приколы не кончились. Попов имел в своем расположении весь цвет альпинизма СССР по городам и республикам. Со всего Союза у него были посланцы. Вечером в назначенное время все собирались на банкет и отмечали это дело. Часто это было или нет - не знаю, но один раз мы были там.
Сидим мы однажды вечером на лавочке у входа своей комнаты и никого не трогаем. Подходит к нам инструктор и просит пройти к Попову. Мы в шоке и спрашиваем: «с вещами?».
Тот смеется: «Нет! Это сюрприз, но если у вас есть в виде изюминки какой-то деликатес с Приморья - возьмите». Я пошарил по сумкам и нашел две пачки сушеного кальмара. Мы приехали с АУСБ «Шхельда», все кончилось.
Когда мы зашли в большое помещение, обомлели - накрытый стол. Вино и т.д. и т.п. Причем, именно здесь я попробовал настоящее вино с Молдавии. Если я правильно называю «Букет Молдавии». В лагере инструктора были с этого солнечного винного региона и привезли маленький бочонок этого вина.
Наверное, знали законы этого лагеря. Когда мы вступили в эту атмосферу, то я сразу понял, что такое дружная семья СССР. Действительно там были все. Нас представил сам Попов. Многие уже знали, что есть такие в лагере. Я успел сделать рекламу, у меня это не отнимешь.
Просидели допоздна. Я в свою очередь пытался угостить всех сушеным кальмаром. Попов попробовал и сразу нагрузил инструкторский состав на пиво. Те всё сделали, чтобы пиво достать, но безуспешно. Всё выпили до этого. Не ехать же ночью в Баксан.
Кальмар, безусловно, всем понравился. Конечно тем, кому досталось.
Но и это еще не все. Однажды в лагерь приехал начальник, мой однофамилец, Марков. В столовой он заметил довольно внушительное число сотрудников лагеря. Его это сильно поразило и конечно взволновало. После обеда он попросил всех выйти для знакомства. Выстроился целый строй наемных работников, которых Марков видел впервые. Мы с Красниковым встали в конце строя, на шкентель. Начальник лагеря шел вдоль строя рабочего отделения и интересовался у людей, что они делают в лагере. Мне понравился один диалог.
Он подходит к одному из работников и спрашивает у него:
- Чем занимаешься?
- Рисую.
- Художник?
- Да.
Марков идет дальше.
- Чем занимаешься?
- Я художник.
У Маркова на лице шоковая гримаса. Он поворачивается лицом к человеку, кто отвечал за весь рабочий состав лагеря и задает ему уже вопрос:
- У нас что здесь - картинная галерея или передвижная выставка?
Затем пройдя еще человек десять, он посмотрел на остальных, кого не охватил своими расспросами и кто был на шкентеле. Естественно на нас.
Опять повернулся к ответственному за это безобразие и кратко сказал, как приговор вынес:
- Вечером, чтоб остальных здесь не было, я проверю, как все исполнишь завтра.
Мы стояли среди тех, кого уже приговорили.
Тут сзади ко мне подходит шеф повар и берет нас с Красниковым за руки, в буквальном смысле слова. Тихонечко говорит нам, чтоб мы шли в столовую и продолжали работать. Что все сказанное нас не касается. Он сам урегулирует этот вопрос.
Но на следующий день Попов, когда увидел нас, то с улыбкой на лице пошутил над всем, что было вчера.
Вообще всё, что я переживал в этом лагере, меня поразило. Было такое ощущение, что я с Супутинского заповедника попал в цивилизацию. И была только одна задача - Выжить в ней.
Так закончилась наша одна трудовая смена. Нас зачисляют в действующее альпинистское учебное отделение. То есть, мы попадаем в отделение первого этапа на третий разряд по альпинизму. Ребята с Прибалтики и представители славного Златоуста.
Но прежде я забыл сказать самое главное. Мы до глубокой ночи драили камбуз. Есть там такая традиция, перед тем как покидаешь рабочее место, убери все до блеска за собой. Причем - капитально убери. Мы старались.
Наше отделение готово для выхода на восхождение
Наконец мы в строю, причем полностью одеты в альпинистскую форму, поставлены на довольствие и приходим в нашу, горячо любимую столовую, только поесть. Ребята все классные, отделение все как один. Дружно учимся, дружно ходим на восхождение, дружно вечером в одной комнате «коротаем» время. Все пучком.
Не могу не рассказать еще один случай с Поповым.
Гуляем мы по лагерю. И естественно есть одно место, где постоянно сидит Попов на лавочке. Стоит там на ножках подзорная труба. Попов, как начальник учебной части, отслеживает продвижение альпинистских групп по маршрутам.
Мы стоим рядом и слышим диалог Попова с дежурным инструктором:
- Красноярцы идут. Спорим, что сейчас отклонятся от маршрута и со льда уйдут на скалы?
Дежурный инструктор посмотрел на маршрут и ответил:
- Не реально и не логично!
Попов с усмешкой:
- Красноярцы не могут без скал, у них логично только, когда под ногами камень, а не лед!
Что вы думаете, красноярцы отклоняются от маршрута и со льда уходят на более сложный вариант - по скалам.
Попов встает и говорит инструктору, напомни мне, чтобы я вечером не забыл поговорить «сурьёзно» с этим коллективом.
Ну и последнее, о Попове. Есть легенда, которую я услышал от инструкторов. Говорят, в пике своей формы, два мастера, один из них Попов, вышли на встречу друг другу в одиночку по маршруту траверс горы Уллу-тау. И что вы думаете, они его прошли от начала до конца со связанными руками. Единственное, что я забыл уточнить, где связаны были руки сзади или спереди.
И так мы с Красниковым учимся и ходим. Но радоваться нам осталось не долго.
Выход на местийские ночёвки
В этом году было очень жарко. Снег быстро таял и вода скапливалась на верху над лагерем в моренном озере. Озеро было внушительное. От всего мира отсоединялась естественной плотиной.
Эту плотину все старички боялись.
Почему?
Потому что знали, что вода имеет огромную силу и если озеро наберет критическую массу, то может произойти необратимый процесс. То есть. Вода насыщает почву плотины и становится, своего рода, мягкой подушкой. Наступает критический момент. Неожиданно с ревом камней и воды, срывается с места, просто несется вниз, снося все на своем пути. Причем, все происходит так быстро, что спастись, если тебя все это застигло неожиданно, шансов нет.
А в низу, на пути селя АУСБ «Джайлык», собственной персоной.
Особенно, всегда в постоянной готовности был Начальник учебной части Попов. Это и понятно. Безопасность людей в лагере была на его плечах. Не только в горах, но и в лагере. Поэтому, как только дожди или неблагоприятные условия в виде резкого потепления - наверх бегут опытные альпинисты и смотрят на состояние моренного озера.
А мы как всегда, вроде и не причем.
Есть время поприкалываться
Гуляя по лагерю и по лесу, в котором располагался лагерь я не понимал простого, именно. Если бы здесь сходил сель - деревьев не было бы. Действительно, по толщине елей, а человек точно не смог обхватить любую ель, было ясно, что много лет селя не было. Речка как речка. Паникуют, короче. Перестраховываются.
Идут занятия, ходим на практические занятия рядом с лагерем, а в это время вверх вниз к плотине носятся «гонцы» Попова. Чувствовал ведь всё Попов. Очень был не в себе в это время. Думаю, и сна у него нормального не было.
Итак, развязка
Утро 19 июля 1983 года мы встречали выше альплагеря на ночевках. Погода была мерзкая, шел дождь. Закрывая третий спортивный разряд, мы должны были подняться на пик Авиации. Вообще, на Кавказе, принято на восхождения выходить рано утром.
В 3 - 4 часа утра группа должна быть на подходах к маршруту. Я проснулся оттого, что уже светало. На ночевках тишина. Движения не чувствуется. Не слышу, до боли знакомого фырчащего у новичков шума примуса «Шмеля». Первая моя мысль - проспали дежурные. Прислушиваюсь еще внимательнее. В разных местах ночевки тихие разговоры. По речи узнаю голоса инструкторов. Тревога усилилась. Первая мысль, что-то произошло.
Открыл вход палатки «серебрянки». Вижу рожи с палаток своих соседей. Естественно обменялись информацией. Добро на выход альплагерь не давал. По поведению инструкторского состава понимаю, что происходит нечто серьезное.
Сон как рукой сняло, когда услышал: "Сошел сель, альплагерь "Джайлык" больше не существует. Жертв из-за слаженности действий руководства альплагеря нет, Попов все сделал правильно внизу."
По информации очевидцев снизу первая волна селя пронеслась по ущелью в 7.20 утра. Но к этому времени все уже были подняты с постелей. Инструктора быстро поднимали людей с постелей и заставляли одеваться, вещей не брать, некогда. Пинками выгоняли тех, кто задерживался.
Команда была конкретная - выйти всем за территорию лагеря в сторону АУСБ «Уллу-тау». Многие ушли в сам лагерь Уллу-тау. Старшеразрядники были в помещении КСП.
В первое мгновение все альпинисты услышали гул, как будто в горах мчался курьерский поезд. В воздухе запахло серой. Высокий вал из камней перемешанных с грязью, срезая на своем пути сосновую рощу влетел на территорию "Джайлыка".
Волны селя следовали одна за другой с интервалом 5-10 минут разрушая все, что многие годы создавал человек. Шестой, и последний, вал высотой 15 метров сошел в 11 часов 38 минут. Он сорвал с фундамента трехэтажный жилой корпус и развернул его вниз по склону.
Первый трехэтажный корпус состоял из двух частей. Первая часть была выложена из бревен и вторая, бетонная. Этот дом в котором жили инструктора от удара взлетел в воздух, словно внутри него взорвалась бомба. Все бревна перепахало как щепки, а крыша поехала дальше.
Огромный валун протаранил этот дом и поехал к следующему, что его остановило - силы не хватило, наверное.
Десятки тысяч кубометров грязекаменной массы покрывали территорию некогда одного из красивейших альплагерей Кавказа "Джайлык".
Такое увидеть можно раз в сто лет
По рации наблюдатели передали такую информацию: «Народ, огромный валун, гонимый потоком грязи и камней подходит к первому трехэтажному дому». Немного перед домом притормозил, затем, набрав энергии, подталкиваемый основным потоком грязи камней воды и прочего энергоресурса, протаранил дом и пошел к следующему. Вся грязь быстро заполнила пустоты. От всего, что было в доме, остались «рожки да ножки». А крыша продолжает движение в низ. Но на этом ни чего не кончилось. Он стал двигаться ко второму дому. Что его заставило остановиться, можно узнать в канцелярии Боженьки, обращайтесь.
Все, кто это видел, в ужасе бежали к домику КСП. Кричали всем тем, кто еще оставался в домике КСП. Чтобы те в свою очередь спасали свою задницу.
В доме КСП было много народу. Все хотели почесать себе пятки в экстремальных условиях. Почесали. Поднялась паника, кто был на втором этаже, быстро с дома выйти не мог, так как лестницы там, ну очень, узкие. Мужики резко рванули к окнам и начали выпрыгивать с окон.
Утверждать не буду, но была информация, что одна девушка прыгнув с окна, сломала ногу. Все оставшиеся рванули в лагерь Уллу-тау.
Какое там восхождение. Нам объявили инструктора: «Восхождение откладывается, все вниз».
После селя
Наша группа спустилась в долину уже к вечеру. На месте альплагеря я увидел незнакомую, безжизненную местность. Исчезли аккуратные хвойные аллеи. Деревянные настилы площадок для игры в волейбол и баскетбол просто унесло в низ. Повсюду валялись обломки крыш и домов. Естественно, что на территорию альплагеря никого не пускали. Порядок есть порядок, не хватало еще мародерства.
Сель прошел, руины остались
Расположились мы в близлежащем альплагере " Уллу-тау ". Инструкторский состав устранял последствия разрушений. Они откапывали документы, которые хранились в сейфе в главном корпусе.
Больше всего прикалывались над последствиями мы, когда увидели разрушенный камбуз и столовую.
На плацу у летнего корпуса
По странным причинам обстоятельств, два жилых одноэтажных корпуса сель завалила немного. Все мои вещи остались в рюкзаках целые. Пользуясь правом работника лагеря, я их и вещи Красникова забрал.
Остатки летнего корпуса
Но чудеса потока селевого на этом не кончились.
Один работник лагеря, ответственный за его строительство, жил в отдельном аккуратном домике. Он, в свободное от работы время, занимался камнями. Самоцветами и т.д. и т.п.
У него была дома выставка. Кто ее видел, взгляд долго не мог отвести от этой красоты. Распиленные камни имели такие природные рисунки, что я не думаю, что их смог бы в точности воспроизвести человек.
Что вы думаете, сель обошел домик со всех сторон. Совсем его не повредил. Что это? Случайность или камни сами себя берегут.
Ну и это еще не все.
Военные в лагере держали зенитное орудие, на четырех колесах. Орудие нужно было для отстрела лавиноопасных склонов.
Что вы думаете, вояки, как только услышали о ЧП. Быстренько приехали за пушкой. А ее нет!
Ну, нет пушки. Напрягли руководство. Попов напряг инструкторов. Те, знали, что орудие было укреплено на платформе, а платформа стояла на 4 колесах. Задача поставлена. Нашли в гараже четыре дырявых от ЗИЛа колеса и с чувством выполненного долга, прикатили их к воякам.
Полковник увидел колеса, пропотев от напряжения, вытер платком пот со лба и только потом выпалил:
- Это что?
Инструктора:
- Остатки от зенитного орудия, Сэр!
Полковник:
- Вы что, шутить вздумали? Мне ствол нужен, лафет можете себе оставить.
Что было дальше в разговоре, не знаю. Не был там. Смеялись мы над находчивостью инструкторского состава еще долго.
А что в действительности стало с пушкой - тоже не знаю. Честно, не надо это мне.
Альплагерь Уллу-тау организовал питание и проживание людям. Все было
по-человечески.
Альплагерь "Уллу-тау"
Эвакуация личного состава АУСБ «Джайлык» вниз проходила быстро. Всех собрали. Посчитали. Разделили на группы, ровно столько, сколько мог поднять в воздух вертолет.
Командный состав все сделал правильно. Было мародерство или нет, знают только, те, кто отвечал за порядок в лагере. Естественно, многие уехали в горных, лагерных ботинках. А в чем еще уезжать? Если по возвращению к своему жилищу увидели одну пустыню. За эту информацию, как за себя ручаюсь, так как сам такой, не безгрешен. Времена такие тяжелые были по альпинистскому снаряжению! Бог простит.
Авиацией нас перекинули в Баксанское ущелье. На машинах, перевезли на перевалочную базу, в город Минводы. Всем было понятно, что на этом наша альпинистская эпопея в этом году закончилась.
Всех так нас сплотило и сдружило. Мы еще провели вместе с отделением пару дней в Минводах. Альпинистская семья - это сила.
По моим сведениям на следующий год сезон АУСБ «Джайлык» начался, как обычно, с июня месяца. Теперь уже палаточный "Джайлык " вновь принимал альпинистов. И как прежде из альплагеря открывался вид на прекрасную вершину "Уллу-тау". Но я уж, на всякий случай, поехал в АУСБ «Шхельда». Закрыл 3 разряд по альпинизму. Красникова со мной не было.
© Владимир Марков
